Мнения
После возвращения талибов к власти между Москвой и Кабулом установились теплые отношения, несмотря на то, что «Талибан» все еще официально признан в России террористической организацией и запрещен. На днях замминистра правительства Афганистана Забиулла Муджахид в интервью РИА «Новости» даже выразил надежду, что Россия могла бы стать посредником между ООН и Афганистаном по вопросам снятия санкций. Неясно, каким образом Москва, неспособная избавиться от санкций даже против своей страны, могла бы помочь снять санкции с правительства, которое сама же считает террористическим, но Кремль явно испытывает к талибам взаимные чувства. Так, представитель России Василий Небензя с трибуны ООН выразил надежду, что талибы избавят мир от наркоугрозы, а российский посол в Афганистане рапортует, что «Талибан» уже победил коррупцию. Но последствия ухода США из региона могут быть негативными в том числе и для России, считает эксперт Вашингтонского института ближневосточной политики Анна Борщевская.
This text is also available in English.
Выступая 1 сентября перед студентами во Владивостоке по случаю начала учебного года, Владимир Путин сказал, что США в течение двадцати лет пытались «внедрять в Афганистане свои нормы и стандарты жизни», что привело лишь к «трагедиям и потерям». В действительности же трагедии и потери (в том числе для России) могут быть именно с приходом талибов.
Контроль над потоками беженцев
Первым и наиболее заметным вызовом, связанным с приходом талибов, были потоки беженцев, которые, по какому-то недоразумению не разделяют радость Путина от ухода американцев. Этот поток беженцев очень беспокоит Кремль. Недавнее выступление Путина, в котором он обвинил западные страны в «унизительном подходе» к временному размещению афганских беженцев в Центральной Азии, дает понять, какие шаги он планирует предпринять. Москва, по его словам, не хочет, чтобы «у нас [в России] под видом беженцев боевики какие-то опять появились». Учитывая позиции России в Центральной Азии, вполне вероятно, что по крайней мере в ближайшем будущем у Путина будет возможность надавить на страны региона, чтобы они ограничили число принимаемых беженцев. В последние годы Россия усилила свое положение в регионе и, по всей видимости, будет продолжать это делать. Более того, она собирается выступать гарантом безопасности, несмотря на усиливающееся экономическое влияние Китая.
Кроме того, существует проблема миграции в Россию. Если страны Центральной Азии примут много афганских беженцев, те потом могут оказаться в России в качестве трудовых мигрантов. С одной стороны, правительства этих стран могут приветствовать переезд афганских беженцев в Россию на работу. С другой стороны, если афганцы будут конкурировать с выходцами из Центральной Азии за рабочие места в России, это может привести к усилению экономического давления на государства региона. Такой исход может добавить этим странам причин для ограничения количества афганских беженцев, которое они согласятся принять.
Всплеск наркоторговли?
На Афганистан, по данным ООН, в 2015-2020 годах приходилось около 84% мирового производства опиума, и вряд ли ситуация изменится. В прошлом наркотрафик из Афганистана через Центральную Азию представлял собой серьезную проблему для России, но в последние годы привлекательность России как рынка сбыта наркотиков, поступающих из Афганистана, похоже, снизилась: теперь основные потоки идут в Европу и Иран (там наказания могут быть более суровыми, но и выручка больше, да и сам маршрут короче).
В отчете Управления ООН по наркотикам и преступности (УНП ООН) за 2019 год отмечается снижение объемов незаконного оборота опиатов из Афганистана по так называемому «северному» маршруту (через Центральную Азию в Россию). Если в 2008 году «примерно 10% партий морфия и героина, перехваченных во всем мире, было изъято на северном маршруте», то к 2017 году это был уже 1%. В другом недавнем отчете УНП делается вывод: «Трафик опиатов по северному маршруту в Российскую Федерацию снижается, но растет трафик в Западную Европу». ООН объясняет это изменение отчасти увеличением количества изъятий на границе и ростом спроса на «крокодил» - синтетическую и более дешевую форму наркотика, похожего на героин. Поэтому серьезный всплеск наркотрафика после вывода войск США из Афганистана может в большей степени затронуть Европу, нежели Россию, чему Москва втайне будет только рада.
Взаимодействие с «Талибаном»
Москва в Афганистане действовала одновременно как миротворец, военный партнер и пособник терроризма. Такой подход отражает внутреннюю противоречивость, давно присущую Кремлю, который одновременно рассчитывает на помощь Запада и стремится его дестабилизировать.
По некоторым данным, Москва начала переговоры с «Талибаном» еще в 2007 году. Высокопоставленный представитель движения рассказал об этих ранних контактах: «Нам нужна была поддержка, чтобы избавиться от США и их союзников в Афганистане, а Россия хотела, чтобы все иностранные войска покинули Афганистан как можно быстрее». Москва утверждает, что контакты начались только в 2014 году, и, конечно, к этому времени общая активность России в Афганистане заметно возросла. Более того, в последние годы появились сообщения о том, что поддержка Москвой «Талибана» выходит за рамки дипломатии и включает в себя поставки оружия и другую помощь. Российские официальные лица оправдывали взаимодействие с талибами, указывая на ИГИЛ как на общего врага, хотя в 2007 году ИГИЛ не существовало.
По некоторым данным, Москва начала переговоры с «Талибаном» еще в 2007 году
В любом случае, даже если контакты начались в 2014 году, предполагаемое восприятие талибами ИГИЛ в качестве главного врага довольно сомнительно. Полномочный представитель президента России в Афганистане Замир Кабулов объясняет контакты с талибами (которые в России по-прежнему официально признаны террористами) необходимостью передать «озабоченность по поводу региональной безопасности», а официальный представитель МИД Мария Захарова - резолюцией ООН, которая, по ее словам, «устанавливает приоритет межафганского диалога».
На пути к признанию?
В действительности, ссылки Москвы на международное право обычно носят избирательный и корыстный характер. То, что Россия (как и Китай) воздержалась при принятии последней резолюции ООН, призывающей «Талибан» выполнять свои обязательства, является одним из недавних примеров подобного поведения. Скорее, Москва пришла к выводу, что талибы – это нынешняя реальность в Афганистане. Путин сказал об этом 20 августа после встречи с Ангелой Меркель, но этот его комментарий был не просто реакцией на недавние события. Кремль, похоже, уже несколько лет назад осознал неизбежность вывода американских войск и готовился к нему. Это проявляется не только в укреплении позиций России в области безопасности в Центральной Азии, но и в скрытой работе по улучшению связей с «Талибаном» в последние годы.
С 2018 года Москва была хозяйкой нескольких раундов мирных переговоров с участием представителей «Талибана», которые не принесли ощутимого результата, но дали возможность выступить в качестве организатора крупной дипломатической инициативы, реализуемой в обход США. Также российские официальные лица регулярно встречались с талибами в Катаре на протяжении многих лет, а Москва выразила большую, чем западные страны, поддержку «плохой сделке» президента Трампа с талибами в 2020 году. Теперь Москва гордится своим дипломатическим статусом в Афганистане: полпред Кабулов заявил, что благодаря многолетнему диалогу России с талибами Москва теперь может «разговаривать с любой из сил в Афганистане», в отличие от «провалившихся западников».
Поскольку Москва продолжает работу своего посольства в Кабуле, у российских чиновников, вероятно, будет больше возможностей для взаимодействия с талибами. Более того, признание «Талибана» может последовать в ближайшем будущем, и не только со стороны Москвы. Узбекское правительство выразило готовность «сотрудничать» с «новыми государственными органами» Афганистана, а Пекин аналогичным образом заявил, что создание нового правительства талибов является «необходимым шагом». Тем временем правительство Пакистана предложило афганскому правительству, управляемому «Талибаном», принять участие в региональном форуме.
На этом фоне комментарий Ангелы Меркель «нам нужно поговорить с «Талибаном» о том, как мы можем продолжить вывозить работавших на Германию людей из страны в безопасное место» указывает на потерю рычагов влияния и предвосхищает то, что в конечном итоге могут сделать и другие западные правительства.
Неопределенное будущее
Ничто из того, что Путин делал в прошлом, не позволяет предположить, что его действительно волнует гуманитарная катастрофа, которая вскоре разразится в Афганистане: в краткосрочной перспективе ему, возможно, удастся удерживать опасную ситуацию вне российских границ. Конечно, это не гарантирует отсутствие побочных эффектов в Центральной Азии или в самой России и не помешает российским гражданам установить более тесные связи с иностранными террористическими группами.
Кроме того, если Москва усилит давление на российских мусульман, это вызовет недовольство и приведет к радикализации, как уже случалось раньше. При этом и без того многочисленное религиозное меньшинство в России продолжает увеличиваться, а все больше мусульман идут служить в российскую армию.
Путин явно понимает, что вывод войск США из Афганистана создает риски для России. И все же кажется, что он к этому в какой-то мере подготовился и намерен отдать предпочтение антиамериканизму и сотрудничеству с «Талибаном». Но последствия вывода войск США будут ощущаться далеко за пределами Афганистана и Центральной Азии и, скорее всего, достигнут Ближнего Востока и Северо-Восточной Африки. Только время покажет, каков будет его полный долгосрочный эффект, но, скорее всего, он будет кровавым, поскольку из ухода США многие сделают вывод, что выгоды от ревизии западного миропорядка (который так возмущает Москву), а также от терроризма, перевешивают издержки.
Таким образом, для Москвы эта ситуация создает как проблемы, так и возможности. Уже 30 августа Замир Кабулов призвал разморозить $9,5 млрд из резервов бывшего правительства Афганистана и передать их талибам, одновременно призвав США взять на себя основную часть ответственности за стабилизацию Афганистана, чтобы «исправить» свои неудачи за последние 20 лет.
Такой подход предполагает, что по мере ухудшения ситуации в сфере безопасности Москва, скорее всего, будет настаивать на том, чтобы переложить ответственность на Соединенные Штаты и Запад. Более того, со временем желание Кремля может даже исполниться. В 2014 году Барак Обама столкнулся с тем, что ему пришлось вернуть американские войска на Ближний Восток, так как после вывода американских войск в Сирии и Ираке повсюду стала поднимать голову группировка ИГИЛ. Может быть, США придется вернуться и в Афганистан. Но не раньше, чем ситуация ухудшится.