Совсем распустились. Что означает самороспуск Курдской рабочей партии для положения курдов, устойчивости Эрдогана и стабильности в Турции

Available in English

Двенадцатый внеочередной конгресс Рабочей партии Курдистана (РПК) закончился в мае этого года клятвой верности его участников идеалам курдского социализма и лично основателю РПК Абдулле Оджалану. Несколько десятков делегатов, одетых в одинаковый серый камуфляж, пообещали сражаться за демократию и свободу, чтить права женщин и никогда не сходить с пути, указанного Оджаланом. Это было чуть ли не единственное задокументированное произнесение клятвы за всё время существования созданной еще в 1978 году партии. Но главное — эта клятва и этот конгресс стали последними в истории.

Делегаты присягали идеалам РПК уже после того, как сами же проголосовали за роспуск партии, разоружение ее отрядов и прекращение боевых действий против Турции. Самая известная, самая бескомпромиссная и самая боеспособная из курдских боевых групп сложила оружие и отказалась от борьбы за создание независимого Курдистана или хотя бы за широкую курдскую автономию в юго-восточных регионах Турции.

Курды оказались одной из тех наций, которые не получили своей государственности после окончания Первой мировой войны и развала не выдержавших тягот этой войны империй — Германской, Российской, Австро-Венгерской и Османской. Многомиллионный народ оказался разделен по большей части между тремя новыми государствами — Турцией, Сирией и Ираком — плюс значительное курдское меньшинство в Иране. Многих курдов такое положение дел не устраивало, и они ввязались в борьбу за создание независимого Курдистана, в состав которого должны были войти курдские регионы перечисленных выше государств.

Почти полстолетия главной движущей силой этой борьбы была именно РПК. Ее не могли сломить ни признание партии террористической организацией, ни арест Оджалана, ни внутренние противоречия. Более того, РПК как ни одна другая сила влияла на внутреннюю и внешнюю политику Анкары. Достаточно сказать, что Турция отказалась предоставить в 2003 году американцам свою территорию во время вторжения армии США в Ирак, опасаясь как протестов против такого решения внутри самой Турции, так и того, что сторонники Оджалана воспользуются всегда сопровождающим войну хаосом для того, чтобы раскачать ситуацию в населенных преимущественно курдами приграничных турецких регионах.

Кстати, решение не помогать американцам тогда продавила через парламент Партия справедливости и развития (ПСР), основал которую Реджеп Тайип Эрдоган.

ПСР обычно описывают как партию умеренных исламистов. То есть в основе идеологии этой политической силы лежит ислам, а Коран и Сунна являются важной основой для законотворчества. При этом республиканские ценности, на которых строится современная Турция, в том числе и представление о Турции как об унитарной стране, все граждане которой имеют только одну самоидентификацию — турецкую — ПСР тоже всецело разделяет.

Таким образом, Рабочая партия Курдистана для Эрдогана и его соратников — это враги вдвойне. И как марксисты, не придающие большого значения религии (турецкие власти традиционно обвиняли РПК в насаждении атеизма), и как курдские националисты, активно защищающие свою нетурецкую идентичность.

Бескомпромиссность по отношению к курдским сепаратистам была отличительной чертой Эрдогана с тех самых пор, когда он всё в том же отмеченном началом американского вторжения в Ирак 2003 году занял пост премьер-министра. Тогда у главы правительства было больше полномочий, чем у формально возглавляющего государство президента. Позднее, став президентом, Эрдоган инициировал реформу системы управления, превратив ее из парламентской в президентскую.

В 2028 году, согласно действующей конституции, ограничивающей число президентских сроков двумя, Эрдоган должен покинуть высший пост. Однако у специалистов по региону есть большие сомнения, что он правда готов уйти на пенсию. В запасе у Эрдогана есть проверенный множеством автократов трюк с изменением конституции и отменой ограничений. Чтобы провести эти изменения через парламент, правящей коалиции необходимо как минимум 400 голосов депутатов из 600. Сейчас у ПСР и союзников чуть больше трехсот голосов. И собрать недостающих для конституционного большинства депутатов можно с помощью курдов.

Что получат курды?

С момента создания современной Турецкой Республики по итогам Первой мировой и последовавшей вслед за ней Войны за независимость и аж до 1980 года курдский язык в стране находился под запретом. И хотя формально ограничений на его использование не существует уже несколько десятков лет людей, говорящих по-курдски, становится всё меньше. Курды, которые составляют до 20% населения Турции, не имеют возможности обучаться на родном языке в школах и вузах. Курдский — второй по распространению язык в Турции — не используется для официального перевода заседаний парламента, тогда как куда менее распространенные в стране армянский, французский, английский и даже русский доступны для депутатов и работников парламента.

Десятилетиями власти страны отрицали саму возможность существования отдельной курдской идентичности, продвигая теории об общем тюркском происхождении турок и курдов и даже выдумывая для курдов названия вроде «горных турок». Всё это делалось с одной-единственной целью — не дать курдскому сепаратизму набрать популярность и силу, достаточные для того, чтобы попытаться бросить вызов Анкаре. Для этого же время от времени устраивались гонения на курдских политиков и расследование их связей с запрещенной РПК.

Внезапное потепление отношений с курдами — вплоть до готовности РПК сложить оружие и самораспуститься — вполне возможно, стало следствием попыток Эрдогана договориться с недавними противниками, обеспечив себе недостающие несколько десятков голосов парламентариев за счет депутатов-курдов.

В пользу этого свидетельствует несколько фактов. Так, лидер союзной Эрдогану крайне правой и прежде подчеркнуто антикурдской Партии националистического движения Девлет Бахчели осенью прошлого года демонстративно пожал руки прокурдским депутатам, а позже даже заявил, что условия содержания Оджалана в тюрьме могут быть заметно смягчены, если РПК примет мирные предложения Анкары.

Что это за мирные предложения — толком неизвестно. Никакой публичной коммуникации об уступках сторон ни турецкое правительство, ни курдские сепаратисты не проводили. И если выгода Эрдогана от такого рода договоренностей очевидна — прекращение многолетней войны, унесшей до 40 тысяч жизней, плюс необходимые для конституционной реформы голоса курдских парламентариев, — то что именно получила в обмен на разоружение РПК, пока не до конца понятно.

Загрос Хива — один из спикеров зонтичной организации Союз общин Курдистана, в которую входила и РПК, говорит об ожидаемых шагах со стороны турецкого руководства почти исключительно общими, ничего толком не значащими словами. Он сообщил, что курды ждут имплементации неких демократических реформ, что готовы обсуждать будущее районов с преимущественно курдским населением без того, чтобы требовать их безоговорочной автономии и так далее. Единственным конкретным пунктом можно назвать ожидание скорейшего освобождения Абдуллы Оджалана из тюрьмы. Однако и тут Хива не говорит о договоренностях — только об ожиданиях.

Единственно возможное решение

РПК — это партия Оджалана примерно в той же степени, что и ВКП(б) была партией Ленина. Ее члены даже называли себя «апочистами» в честь псевдонима основателя партии. Апо, что в переводе значит «дядя», долгие годы было конспиративным именем Оджалана.

Апо вместе с несколькими близкими товарищами организовал РПК в конце 1970-х, вскоре после того, как бросил университет Анкары, где учился на политолога. Оджалан довольно долго скрывался от властей Турции, которые разыскивали его по обвинению в терроризме, но в 1999 году в конце концов был арестован в Кении, осужден за госизмену и приговорен к смертной казни. В 2003 году в связи с отменой смертной казни в Турции приговор был заменен на пожизненное заключение, которое Апо отбывает в тюрьме на острове в Мраморном море.

За время заключения Оджалан вел гласные и негласные переговоры с турецким руководством, которые привели к нескольким перемириям, но долгосрочного мира не обеспечили. Последний раунд таких переговоров, судя по всему, прошел осенью 2024 года (как раз тогда, когда ультраправый Бахчели жал руки курдам в парламенте). Этому предшествовали официальные заявления Анкары о готовности прекратить преследования бойцов и активистов РПК в обмен на прекращение партией вооруженной борьбы против турецкого государства.

В самом конце февраля 2025 года Оджалан передал туркам обращение к своим однопартийцам. Зачитанное по национальному телевидению, оно призывало к немедленному миру, отказу от вооруженного сопротивления и переходу к политическим методам борьбы за права курдов. Вскоре после этого РПК объявила о перемирии, а в середине мая — и о сложении оружия.

Это решение выглядит рациональным, учитывая обстановку в регионе. За почти полвека борьбы РПК так и не смогла приблизиться к появлению независимого или хотя бы автономного курдского образования на юго-востоке Турции, при этом сама Турция значительно усилила свои позиции на Ближнем Востоке после свержения в Сирии режима Башара Асада и прихода к власти во многом откровенно протурецких сил.

США, которые с начала войны против ИГИЛ в 2014 году открыто сотрудничали с сирийскими курдами, сейчас постепенно сворачивают свое военное присутствие в Сирии, ослабляя тем самым своих союзников. При этом в самой Сирии существуют целые районы, де-факто управляемые курдами. А в соседнем Ираке эти районы даже оформлены де-юре. Иракские курды не служат в федеральной армии, главный язык обучения в их школах и вузах — курдский, они ведут самостоятельную международную политику и сами торгуют добытой на своей территории нефтью. Причем эта автономия появилась не благодаря противостоянию с Турцией, а благодаря активному сотрудничеству с ней. Иракский Курдистан стал своего рода витриной, демонстрирующей, что может принести курдам дружба с Анкарой.

Конечно, нельзя сказать, что идея курдской самостоятельности утратила популярность в Турции. Но очевидная несостоятельность вооруженного подхода к решению проблемы автономии, усиление турецких союзников в регионе и потеря США интереса к судьбе своих недавних партнеров вынуждают носителей этой идеи искать новые пути ее воплощения.

Вечный мир?

И всё же делать ставку на то, что турецко-курдский конфликт навсегда уйдет в прошлое, пока еще рано. Дело в том, что РПК — это только часть довольно большого курдского антитурецкого фронта, пускай и самая заметная. Разного рода автономные группы, отколовшиеся ячейки самой РПК и даже околомафиозные контрабандистские группировки никаких мирных обязательств на себя не брали. Как не брала их на себя одна из главных сил курдского севера Сирии, партия «Демократический союз». Боевое крыло этой партии, известное под аббревиатурой YPG, было одной из главных сил антиигиловской коалиции и сейчас контролирует значительные территории Сирии вблизи турецкой и иракской границ.

YPG и РПК не просто две родственные боевые курдские организации. Сирийская группа долгие годы являлась едва ли не основным донором живой силы для турецких товарищей. Тысячи сирийских курдов, присоединившихся к YPG, со временем оказывались в рядах РПК. Из-за этого турецкие медиа зовут YPG сирийским отделением партии Оджалана и отказывают ей даже в намеке на самостоятельность. И сам Эрдоган утверждает, что обращение Оджалана к однопартийцам с призывом отказаться от вооруженной борьбы, адресовано и YPG тоже.

Тем не менее последние не спешат складывать оружие и продолжают боевые действия в Сирии против новой сирийской армии и поддерживающих ее турецких частей. Но дела у YPG идут сейчас не лучшим образом. Им довольно сложно противостоять снабжаемой из Турции регулярной армии, да и местное арабское население часто выступает против марксистских порядков, насаждаемых курдами. Тем временем Анкара уже активно работает над созданием коалиции для усмирения YPG.

Помимо самой Турции, в нее войдут Сирия и Ирак. Ожидается, что эти три страны смогут заставить YPG завершить вооруженное противостояние уже к сентябрю этого года. По крайней мере, так указано в установочных документах нового альянса. Главным же инструментом разоружения должны стать переговоры.

Если эти переговоры ни к чему не приведут, а попытки сокрушить сирийских курдов силой окажутся безуспешными, вряд ли кто-то сможет помешать YPG отрастить себе турецкое крыло и продолжить начатое апочистами дело.