После военной операции Азербайджана в Нагорном Карабахе и капитуляции непризнанной республики местное население начало массово покидать свои дома, десятки тысяч вынужденных переселенцев движутся по Лачинскому коридору в направлении Армении. Сотни автомобилей образовали пробку, около 85 тысяч человек уже пересекли границу, большинство из них — пожилые люди и дети. Люди прощаются с Арцахом (это армянское название Нагорного Карабаха) и считают себя брошенными. Кто-то обвиняет в предательстве премьер-министра страны Пашиняна, кто-то — российских миротворцев, но последних меньше, российские телеканалы здесь сделали свое дело.
Содержание
«С первыми звуками воздушной тревоги все поняли, что началась война»
Путин или Пашинян — кто «сдал» Нагорный Карабах?
Ребенок плачет, говорит: «Я буду хорошо себя вести, мама, дай поесть!»
В Корнидзоре, небольшом селе в Сюникской области Армении, расположен первый пункт гуманитарной медицинской помощи для беженцев из Нагорного Карабаха — Лачинский коридор проходит всего в семи километрах. Сейчас это уже граница с Азербайджаном, а не с непризнанной Карабахской республикой. Округа кишит военными — военные машины с русскими флагами и знаками отличия везут топливо из центральной Армении. В небе постоянно кружат российские вертолеты.
Здесь, на границе, собираются беженцы, и Корнидзор — их первая остановка. Люди уставшие, потерянные, некоторые плачут. Многие не едут дальше — им просто некуда. В 30 минутах отсюда, в городке Горис, находится лагерь беженцев. Журналисту попасть на его территорию практически невозможно — власти аргументируют это тем, что «люди находятся в подавленном эмоциональном состоянии». Возле лагеря множество машин, груженных доверху. В них — вся жизнь беженцев. Стиральные машины, стулья, детские игрушки, одеяла. Больше всего повезло владельцам микроавтобусов или грузовых машин. Они смогли больше забрать из домов, в которые, скорее всего, никогда не вернутся.
Автомобиль беженцев в Корнидзоре.
Некоторые добирались до Корнидзора по многокилометровым пробкам в кузовах грузовиков, не предназначенных для перевозки людей.
Беженцы прибыли в Корнидзор из Арцаха.
Зато в КПП на окраине Корнидзора пройти можно без труда. Здесь находится медпункт, в котором беженцам оказывают первую медицинскую помощь. Это простая палатка, в которой нет никакого медицинского оборудования. Да и будь оно, его бы не хватило — на территорию Армении въехали уже порядка 85 тысяч человек.
На конец сентября на территорию Армении въехали уже порядка 85 тысяч человек
На вопрос, почему они приехали, хмурый мужчина отвечает: «Конечно, нас заставили. Мы этого не хотели. Нам сказали уезжать». Кому-то из беженцев угрожали смертью. Другие говорят, что не будут жить под властью Азербайджана в роли бесправных рабов.
Лагерь беженцев в Корнидзоре.
«С первыми звуками воздушной тревоги все поняли, что началась война»
Бомбить Арцах начали днем, когда люди были на работе, дети — в школе. «С первыми звуками воздушной тревоги все поняли, что началась война. Снова», — с горечью говорит мой собеседник, 26-летний Тигран (имя изменено). На третий день местные власти посоветовали жителям покинуть район из-за усиливающихся бомбардировок. Всё это время арцахцы укрывались в административных зданиях: больнице и школах.
Тигран рассказывает, что он и его семья провели двое суток в подвале больницы в Мартакерте. В соседней комнате лежали тела убитых бомбардировками — в том числе его погибшего двоюродного брата, бывшего участником теробороны. Сейчас Тигран в Горисе, в лагере беженцев. Куда ехать дальше, он пока не решил.
Для многих это не первый исход с родной земли, они становились беженцами в первую карабахскую войну в 1990-е. Есть среди уезжающих и жители Еревана, которые переехали в Степанакерт, а теперь возвращаются обратно.
Когда в Корнидзоре я спрашиваю людей, прошедших по Лачинскому коридору: «Вы из Арцаха?» — они отвечают: «Арцаха больше нет. У нас нет дома».
Путин или Пашинян — кто «сдал» Нагорный Карабах?
Возле лагеря беженцев в Горисе оживленно. Многие останавливаются и с удовольствием включаются в разговор. Практически сразу то, что изначально планировалось как интервью, превращается чуть ли не в митинг. Людям хочется выговориться, и в большинстве вопросов они на удивление солидарны. В регионе распространены антиправительственные настроения. Да и на улицах Еревана проходят протесты — и можно услышать крики «Никол предатель!». Речь о премьер-министре Пашиняне. На въезде в Корнидзор кто-то на камне нарисовал граффити, стилизовав его под надгробный камень с надписью «Никол».
Беженцы редко упоминают непосредственно власти Карабаха, словно таковых нет вовсе. Складывается впечатление, что весь процесс управления исходит из Еревана и что именно центральные власти проводят переговоры. Многие обвиняют Никола Пашиняна в том, что он «сдал Арцах» и потерял поддержку Путина — то есть, по сути, повторяют тезисы кремлевской пропаганды.
В середине сентября премьер-министр Пашинян заявил о намерении Армении ратифицировать Римский статут, подписанный страной в 1998 году. Это значит, что де-юре Ереван в случае визита Путина, ордер на арест которого выдал Международный уголовный суд, должен будет его арестовать. Несмотря на все уверения армянского премьера, что это никак не отразится на отношениях двух стран, местные СМИ преподнесли это как новость о том, что Армения отдаляется от России. Официальная Москва тоже трактовала ситуацию как «серию недружественных шагов». Помимо этого, послу Армении в России припомнили и поездки в Киев жены премьер-министра Армении Анны Акопян с передачей гуманитарной помощи.
Многие местные в разговорах вспоминают, как русские защищали их от Османской империи. Вообще среди населения популярно мнение, что Пашинян плохой политик, потому что поругался с Путиным. Русским миротворцам многие местные благодарны. Но есть и те, кто критикует Путина за ситуацию в Украине, воспринимают ее как конфликт между братьями, что для Кавказа серьезное обвинение.
Одной из первых, с кем мне удается поговорить прямо возле Лачинского коридора, оказывается беженка Гинуш. Она упрекает россиян:
«У вас же есть договор — соблюдайте то, что вы обещали Карабаху. И мы вернулись обратно. В 2020-м году мы вернулись туда. Все рассчитывали, надеялись на миротворческие силы России, и что там с нами ничего не будет. Вначале, правда, я ездила из Степанакерта в Ереван, там каждые 100 метров миротворцы стояли и желали нам счастливого, доброго пути. А сейчас почему-то уже этого всего нет. Весь мир оглох».
Гинуш, как и многие другие беженцы, уверена: Путин выбрал Украину, а не Армению, и что у русских просто не хватит ресурсов для защиты Арцаха. «А ведь военной мощи, которая тратится в Украине Россией, хватило бы на то, чтобы даже дойти до Баку. И как минимум — защитить Арцах», — укоризненно говорит моя собеседница.
Многие повторяют стандартные пропагандистские лозунги, вроде утверждений о том, что Америка «напала» на Путина. Подобные взгляды формируются под влиянием российских телеканалов, которые здесь смотрят. Журналисты, кстати, сразу после общения с беженцами в основном направляются в Ереван, где с 19-го числа набирают силу пророссийские протесты.
Ребенок плачет, говорит: «Я буду хорошо себя вести, мама, дай поесть!»
На пункте выдачи гуманитарной помощи в Корнидзоре люди особенно разговорчивы. В очереди за хлебом только и разговоров, что о блокаде, в которой Карабах жил последние месяцы.
В декабре 2022 года трасса Степанакерт — Горис, единственная дорога, связывающая Арцах с Арменией, была перекрыта людьми, называвшими себя «экоактивистами». Азербайджан отрицал свое участие, но в июне 2023-го дорога была взята под контроль азербайджанскими военными и полицейскими, и непризнанная Карабахская Республика оказалась в тотальной блокаде: поставки продуктов и медикаментов, которые и раньше шли с перебоями, прекратились вовсе, что поставило регион на грань гуманитарной катастрофы.
Беженки Елена и Ольга рассказывают:
«Девять месяцев мы в блокаде, а три месяца ничего абсолютно в Карабах не поступало. Ни света, ни газа. Это, знаете, даже не существование было. Да наверное, в концлагере в Германии такого не было, как было у нас. Бедные наши дети... Ребенок плачет, говорит: “Я буду хорошо себя вести, мама, дай поесть!“ А откуда давать? Ребенок же не понимает, что у нас блокада».