Мнения
Набор контрактников на войну идет все хуже: цены на контракты растут, но желающих мало. Параллельно идущий призыв, несмотря на все принимаемые меры и угрозы, также не решил проблему недобора. Недостаток численности усугубляется низкой мотивацией и низким уровнем профессионализма, отмечает военный обозреватель Павел Лузин. Он полагает, что новая волна мобилизации возможна, но едва ли будет эффективной.
Контракты как торговля кровью
Российские власти заявляют, что недостатка желающих заключить контракт на военную службу нет. Региональные издания выходят с похожими и перепечатываемыми друг у друга статьями о том, что в военкоматах едва ли не очереди стоят. Затем в таких статьях обычно описываются финансовые условия службы, а в конце обязательно приводятся номера телефонов и адреса местных военкоматов. В общем, торговля кровью в России в 2023 году идет, как в Швейцарии где-нибудь в XV веке. Эта торговля нуждается в рекламе, и у «покупателей» здесь мощнейший информационный и административный ресурс.
Первые контракты теперь можно заключать на один год, а не на два, как раньше. Для контрактной службы не нужно ни хотя бы трех-четырех месяцев срочной службы за плечами, ни среднего специального или высшего образования, если человек еще не успел отслужить «срочную» (такая «привилегия» давно существовала у тех, кто отучился в колледжах и университетах), ни даже российского гражданства.
Для контрактной службы теперь не нужно даже российское гражданство
Что касается контрактов на службу в добровольческих формированиях (нерегулярных частях внутри регулярной армии), то их вообще можно заключить на срок от трех месяцев. Хотя завершить их в срок тоже не получится. Один из пунктов приказа министра обороны РФ от 15 февраля 2023 года гласит: «24. Гражданин, пребывающий в добровольческом формировании, не может быть исключен из добровольческого формирования в связи с истечением срока контракта в случаях: 1) выполнения задач по предназначению в составе добровольческого формирования вне места дислокации воинской части-формирователя или за пределами территории Российской Федерации».
Правда, похоже, что с добровольческими формированиями у Министерства обороны что-то не складывается: на «госуслугах» исчезла возможность выбора, и теперь по умолчанию предлагают заключить именно контракт на военную службу в регулярных частях. То ли поток невелик, то ли военные чиновники сталкиваются с проблемой, как на практике разделить регулярные силы и добровольческие формирования.
Тем не менее некоторые цифры у нас есть. Так, Дмитрий Медведев 19 мая заявил, что с начала года на полноценный контракт и в добровольцы удалось набрать 117 400 человек, а 1 июня он же сказал, что «по данным Министерства обороны, с 1 января по 31 мая в ряды Вооруженных сил приняты более 134 тысяч человек». Проблема с этими цифрами в том (если вообще принимать на веру хоть какие-то слова Медведева), что более 16 400 дополнительных контрактников и добровольцев за 12 дней между двумя датами не могли появиться из воздуха. Судя по всему, речь идет о массовом перезаключении контрактов «мобилизованными контрактниками» — теми, кого принудительно оставили в армии осенью 2022 года, несмотря на истекавшие или даже истекшие контракты. А их должно было быть не менее 100 тысяч по всем видам и родам войск, и с тех пор их число только увеличилось.
Хотя для кого-то служба по контракту в российской армии парадоксально воспринимается как гарантированное спасение от отправки на войну. Так, командование Ракетных войск стратегического назначения (РВСН) сообщило, что за январь–май полностью выполнило план набора на контракт на должности сержантов и младших специалистов в количестве 2000 человек: 1500 призывников решили остаться в этих войсках на неопределенный срок, и еще 500 человек пришли на контракт с «гражданки». Гарантия в том, что из РВСН воевать точно не отправят, а зарплату платить будут.
Служба по контракту парадоксально воспринимается как спасение от отправки на войну
Сегодня пока еще есть места контрактников в «безопасных частях» РВСН, флота или Воздушно-космических сил (ВКС). И сегодня есть еще некоторые желающие играть в «русскую рулетку», когда «выигрывают» не те, кто дольше остается в живых и исправно получает обещанные выплаты, а те, кто быстро получил ранение, но сохранил руки-ноги и был списан из армии с положенной компенсацией.
При этом из некоторых российских регионов все же иногда прорывается информация, что с набором контрактников вовсе не все гладко — отсюда и рост цены на кровь.
Призывники не набираются
Параллельно идущий призыв развивается, судя по всему, ни шатко ни валко, несмотря на то что избегать будущих призывов станет сложнее (власти, вероятно, рассчитывали на то, что многие решат «отмучиться» раньше). Так, к началу июня план на 147 тысяч призывников, похоже, выполнен едва наполовину, а кое-где первые призывники только начали приезжать. Хотя, вероятно, такого недобора, какой был прошлой весной, когда из 134 500 солдат набрали только две трети, в этот раз не случится.
Вообще именно призывники являются тем «слоном в комнате», которого почему-то многие всеми силами стараются не замечать. В конце концов, по российскому законодательству призывник может быть легко отправлен на любую войну лишь после 4 месяцев подготовки. И то, что Кремль этого не делает, — предмет сделки. Российская власть продолжает практику покупки крови, а гибель срочников в результате боевых действий даже на 16-м месяце полномасштабной войны, в которой российская власть и российская армия уже совершили все возможные преступления, до сих пор вызывает какой-то общественный резонанс. Однако все это может закончиться довольно скоро.
Будет ли новая мобилизация
И власти, и военкомы клянутся, что призывников на войну никто не отправит и никакой второй волны мобилизации тем более не будет. Только, как и на всяком товарном рынке, на рынке крови тоже случаются кризисы. Если становящийся дефицитным товар можно не покупать по растущей цене, а взять силой, то он неизбежно будет взят.
При этом дело не в количестве, а в организационной структуре и качестве людей, включая их мотивацию. Это нерешаемые проблемы. Как только Кремль осознает, что проблема усугубляется, он попытается набрать всех, до кого сможет дотянуться, как и осенью, — тут нет никакой науки.
Когда Кремль осознает, что проблема усугубляется, он попытается набрать всех, до кого сможет дотянуться
Проблема Кремля, однако, в том, что новая волна мобилизации и тем более военное положение со всеобщей мобилизацией лишь усугубит разбалансировку власти и экономики на всех уровнях. Как сказал еще в январе начальник Генштаба Валерий Герасимов, «система мобилизационной подготовки в нашей стране оказалась не полностью адаптирована под новые современные экономические отношения, поэтому пришлось все исправлять на ходу». В переводе с канцелярита на русский — даже «частичная» мобилизация оказала разрушительное воздействие на экономику, а степень бардака и недовольства людей превзошла ожидания.
При этом 300 тысяч официально заявленных мобилизованных насчитали вместе с упомянутыми выше военными-контрактниками, которые были оставлены в армии, несмотря на истекавшие контракты. Причем в сентябре–октябре 2022 года военное руководство уже четко знало, сколько людей уволится из армии по март–апрель 2023-го, поскольку подготовка к увольнению по закону начинается как раз за полгода до истечения контракта. Все они тоже остались служить по мобилизации. Проще говоря, собственно с «гражданки» в армию по мобилизации, по моим оценкам, забрали не более 150 тысяч человек, несмотря на все расследования, утверждавшие и о полумиллионе мобилизованных.
Таким образом, попытка дополнительного набора на войну даже в сопоставимых объемах, не говоря уже об их превышении, принесет российской власти новые непрогнозируемые политические и экономические риски. Поэтому такая попытка возможна лишь вкупе с новой эскалацией, как это было осенью 2022 года. Эскалация здесь призвана не только оправдать новые чрезвычайные шаги, но и цементировать элиту и те слои общества, на которые российская власть опирается.