Триполиамория. Как Россия и Турция соперничают из-за Ливии и почему Эрдоган может оказаться удачливее Путина

Ливия — новая Сирия

Падение Дамаска в декабре 2024 года стало для Москвы ударом, сопоставимым по масштабу с печально известным бегством США из Афганистана тремя годами ранее. Под большим вопросом оказались две ключевые опоры ее ближневосточного присутствия — военно-морская база в Тартусе и аэропорт Хмеймим. Поэтому Ливия, которая до тех пор рассматривалась лишь как запасной аэродром, внезапно превратилась для Кремля в основной плацдарм в этом регионе. Рейсы Ил-76 и Ан-124 с российских военных баз в Сирии в направлении Ливии с декабря 2024 года значительно участились, а в порту Тобрук начали спешно разгружаться тяжелые контейнеры под усиленной охраной российских военных.

По данным The Soufan Center, за первый квартал 2025 года число россиян, размещенных только на одной ливийской авиабазе Брак аш-Шати, увеличилось в полтора раза (примерно с 300 до 450 человек). Космические снимки также определенно указывают на строительную лихорадку на авиабазе Ма’атэн ас-Сарра на юге страны у границы с Чадом. Там спешно восстанавливаются взлетно-посадочные полосы, монтируются военные ангары, закладываются новые резервуары для ГСМ. Очевидно, что этот объект готовят к роли «дальнего плеча» для операций в Сахеле, где закрепилась Россия (в первую очередь в Мали, Буркина-Фасо и Нигере).

Одновременно ожили сухопутные коридоры от побережья вглубь континента. Через контролируемую Хафтаром центральную часть Ливии движутся переброшенные из Сирии колонны российской военной техники и контингенты инструкторов, включая сотрудников недавно созданного в России «Африканского корпуса». Таким образом, тонкая линия снабжения, экстренно созданная в Ливии как страховка после утраты Сирии, всего за несколько месяцев разрослась в крупную сеть российской военной инфраструктуры в Северной Африке.

Ливийский треугольник

На этом фоне как гром средь ясного неба прозвучали новости о том, что Анкара, которая долгое время публично поддерживала Правительство национального согласия (ПНС) в Триполи, то есть оппонентов Хафтара в гражданской войне, резко изменила свои подходы. 4 апреля 2025 года в Турцию неожиданно для многих прилетел начальник штаба ЛНА Саддам Хафтар (сын Халифы Хафтара).

Сразу стало ясно, что это не просто протокольный визит. В ходе него стороны заключили соглашение об оборонном сотрудничестве, охватывающее важнейшие стратегические сферы — от поставок оружия, включая современные БПЛА, и программ военной подготовки до развития военной инфраструктуры и проведения совместных учений ВМС на восточном побережье Ливии.

По утверждению азербайджанского канала «Без тормозов», Турция намерена создать военную базу в городе Гат (юго-запад Ливии), где турецкая делегация уже осмотрела два аэропорта. Более того, на фоне укрепления двусторонних связей Turkish Airlines впервые за десять лет возобновила рейсы в подконтрольный Хафтару город Бенгази.

По данным издания Jeune Afrique, соглашение рассчитано на долгосрочную перспективу и включает 30 программ подготовки ливийских военных в течение пяти лет, с упором на освоение работы с БПЛА, их технического обслуживания и инженерного обеспечения (включая разминирование) и прочую техническую поддержку. Помимо этого, обсуждаются проведение совместных учений и модернизация военной инфраструктуры Восточной Ливии в рамках усилий по объединению ее разрозненных сегодня вооруженных сил.

Таким образом, Турция вкладывает деньги, технологии и строит инфраструктуру, а Ливийская национальная армия предоставляет ей эксклюзивный доступ к своим территориям и военным базам на юго-западе страны. Благодаря этому Анкара теперь открыто выступает фактически новым покровителем для ЛНА, сигнализируя о серьезном намерении закрепиться в Восточной Ливии в противовес Москве. Это открывает Турции, как и России, прямой доступ к Сахелю. «Ливийский гамбит» Анкары — пожертвовать прежними связями с ПНС для скорейшего развития своего влияния на некогда пророссийскую ЛНА — уже дает результаты.

Вырисовывается классический «любовный треугольник»: два влиятельных актора (Москва и Анкара), по-прежнему оставаясь геополитическими конкурентами, борются за благосклонность одного и того же ливийского генерала. Что касается самого Хафтара, тот, похоже, осмысленно идет на это, рассчитывая снизить растущую зависимость от Москвы и обрести бóльшую самостоятельность. Для России это крайне неприятный сюрприз.

После утраты Тартуса Кремль всерьез намеревался превратить Тобрук в основной опорный пункт своих операций в Африке. Но теперь Эрдоган выходит на сотрудничество с тем же самым партнером в Ливии с намного более привлекательным пакетом предложений. Путин не может предложить ливийскому маршалу самое ценное — оружие, так как после того, как Россия увязла в Украине, возможности для военной помощи резко сократились, а бронетехника и современные вооружения теперь в дефиците.

Убывающая сила Москвы

Москва традиционно оказывала Хафтару значительную поддержку. К началу 2020 года в Ливии действовало около 1,2 тысячи наемников ЧВК Вагнера, выполнявших широкий круг задач — от точечной охраны объектов до непосредственного участия в боевых действиях. К сентябрю того же года, по оценкам AFRICOM (армейского командования США в Африке), их численность достигала уже 2 тысяч человек.

Благодаря поддержке Путина Хафтар оставался одним из первых претендентов на решающую победу в гражданской войне — и, как следствие, на полный захват власти во всей Ливии. Однако из-за крайне низкой эффективности российской военной помощи, несмотря на ее впечатляющий масштаб, добиться такой победы Хафтару не удавалось.

С 2022 года возможности Москвы спонсировать амбициозные операции на дальних рубежах начали быстро сокращаться. Причиной этого стала, разумеется, война в Украине, начавшая невероятными темпами сжигать военный потенциал России. Так, в марте 2022 года 1,3 тысячи бойцов ЧВК Вагнера были спешно выведены из Ливии через Сирию для переброски на украинский фронт. К концу 2024 года в Ливии осталось лишь порядка 800–1000 российских наемников, которые после фактического разгрома ЧВК Вагнера были формально переподчинены Министерству обороны РФ и переформатированы в так называемый «Африканский корпус».

Поскольку война в Украине требовала от Кремля все большей концентрации сил, при наличии крупных военных баз в Сирии, казавшихся незыблемыми, ливийское направление начало отходить на второй план и временами даже казаться стратегическим бременем. Тем более что инвестиции, сделанные Россией в режим Хафтара, не принесли ожидаемой отдачи. Хафтар не смог выполнить свою главную задачу — захватить всю Ливию. Его поход на Триполи в 2019–2020 годах провалился, и после того удара он не смог в полном объеме восстановить свой стратегический потенциал.

Среди населения в подконтрольной Хафтару Восточной Ливии начало расти раздражение его режимом, и ставка на Кремль перестала выглядеть панацеей. На Ближнем Востоке хорошо знают, как Россия последовательно предает одного своего союзника за другим, никогда не препятствуя их свержению и никак не приходя на помощь. Сброшенный в 2019 году бывший диктатор соседнего с Ливией Судана Омар аль-Башир до сих пор остается в тюрьме на родине, дожидаясь выдачи МУС по ордеру о военных преступлениях в Дарфуре. Бывший госминистр оставленного Москвой на произвол судьбы Нагорного Карабаха Рубен Варданян, в прошлом влиятельный российский бизнесмен, до сих пор находится в азербайджанской тюрьме.

Укрытие на территории России пока смогли найти лишь самостоятельно добравшиеся до нее свергнутые президенты Украины и Сирии Виктор Янукович и Башар аль-Асад. Однако для Хафтара попытка бегства в Россию осложнилась бы хотя бы по чисто географическим причинам. Поэтому проблема оптимального распределения зависимости от внешних партнеров к 2025 году стала для него особенно острой.

Морская мощь Беларуси

В сложной ситуации плечо России в Ливии подставила союзная Беларусь. В феврале 2025 года по инициативе Хафтара в Минске был подписан беспрецедентный трехсторонний протокол о совместном использовании объектов материально-технического обеспечения ЛНА. Формально документ оформлен как приложение к прежнему меморандуму о военно-техническом сотрудничестве России и ЛНА. К нему в обход долгой обязательной процедуры ратификации неожиданно присоединилось Министерство обороны Беларуси.

Соглашение рассчитано на 25 лет с возможностью автоматического продления. Оно закрепляет за союзниками 11,7 кв. км внутренней акватории порта Тобрук, прилегающий к нему участок суши, а также множество объектов портовой инфраструктуры в десятикилометровой зоне — склады топлива, ремонтные мастерские, площадки для запуска БПЛА и т. д.

Источник The Insider, знакомый с текстом соглашения, утверждает, что Москва якобы также получила право размещать там до 1,2 тысячи своих военнослужащих (батальон материально-технического обеспечения ВМФ) плюс вертолеты, беспилотники и средства ПВО, а Минск — своих специалистов инженерного профиля. Ходят слухи и про батарею модернизированных «Буков». Москва взяла на себя реконструкцию северного волнолома и прокладку магистрального оптоволоконного кабеля к авиабазе аль-Абрак, а Минск — модернизацию портовой электростанции и монтаж мобильного дока.

Фактически у России и Беларуси в Ливии совместный штаб, и часть операции Кремль проводит «под крышей» Беларуси по договоренности с Лукашенко. Военнослужащие двух стран освобождаются от ливийской юрисдикции и налогов. Инспекционный доступ наблюдателей ООН допускается не чаще одного раза в год и только по предварительному уведомлению.

Таким образом, Ливия, начиненная сперва российскими, а теперь еще и белорусскими специалистами, буквально за несколько месяцев превратилась из «запасного аэродрома» в полноценную опорную точку для проецирования российского влияния в Центральное Средиземноморье и Сахельский регион (центральная часть Африки).

Разделяй направления сотрудничества и властвуй

Однако усилия Москвы не мешают диверсификации внешних связей Хафтара, что позволяет ему решить сразу несколько крупных стратегических и геополитических задач. Во-первых, она существенно снижает его зависимость от Москвы. Если раньше поддержка Кремля не имела альтернатив, то теперь у Хафтара есть еще один крупный союзник, на которого можно опереться. Это мощно усиливает его позицию: баланс между несколькими покровителями не только расширяет пространство для маневра, но и позволяет избегать чрезмерной опеки, а значит, и давления со стороны какого-то одного игрока.

Во-вторых, Хафтар страхуется таким образом на случай возможных перемен в политике прежнего союзника. Никогда не стоит полностью исключать, что Кремль, преследуя узкие конъюнктурные интересы, может как просто сменить приоритеты, так и пойти на прямое сближение с его оппонентами. Не говоря о том, что утомленный чередой крупных провалов Путин может посчитать Хафтара виновным в своих неудачах в Ливии и начать действовать непосредственно против него. Поэтому налаживание отношений с Анкарой — также хороший сигнал Москве о том, что у ЛНА есть альтернативы внешнего сотрудничества и пути обезопасить себя от возможного сокращения российской помощи в будущем.

Наконец, Хафтар по-прежнему стремится укрепить свои позиции внутри самой Ливии. Получая поддержку одновременно и от России, и от Турции — двух геополитических противников, — он показывает тем самым другим ливийским игрокам, что способен не только воевать, но и выстраивать сложные дипломатические конструкции. Это повышает его вес в любых переговорах о будущем страны. Ведь Восточная администрация теперь участвует в диалоге не в изоляции, а при поддержке как минимум двух крупных внешних сил — лучший способ заставить правительство в Триполи считаться со своими требованиями.

Стабильность в обмен на признание

Турбулентность на юге всерьез встревожила Италию — главного европейского инвестора в ливийскую энергетику, поскольку любые угрозы вокруг Сирта способны ощутимо ударить по энергетической безопасности этой страны. В 2023 году итальянская энергетическая компания Eni и Национальная нефтяная корпорация Ливии подписали соглашение на $8 млрд о добыче газа (750 млн кубических футов в сутки) на 25 лет, начиная с 2026 года. Поэтому лишние потрясения на севере Африки Риму очевидно не нужны.

Традиционно пугает европейцев и риск новой миграционной волны из Африки в случае усугубления там военной и гуманитарной обстановки. По подсчетам Agenzia Nova, на фоне некоторого снижения общего числа нелегалов к апрелю 2025 года по сравнению с 2024 годом доля мигрантов, прибывающих с берегов Ливии, увеличилась, а возможное наступление ЛНА на Триполи способно добавить еще десятки тысяч беженцев за считанные недели. Поэтому итальянские ВМС оперативно усилили разведку у берегов Ливии, береговая охрана ряда средиземноморских стран уже обновляет протоколы противодействия миграционной угрозе, а гуманитарные НКО наращивают дополнительные ресурсы.

Париж, тоже традиционно активный в Ливии, занял выжидательную позицию. Французская Total Energies, которая уже участвует в крупных проектах по добыче нефти и газа в бассейне Гадамеса и Сирта, также заинтересована в дальнейшем расширении добычи и исследовании новых месторождений, а следовательно, как и Италия, не хочет видеть там хаоса. Поэтому, если турецкие военные объекты обеспечат безопасность ливийских месторождений, Елисейский дворец, скорее всего, будет готов закрыть глаза на рост влияния Анкары.

Ключевые европейские столицы явно заинтересованы в поддержке в Ливии тех сил, которые смогут обеспечить безопасность нефтедобычи и сдержать нелегальную миграцию. И пока единственным игроком, способным быстро и эффективно взять на себя эту роль, выглядит Турция, которая через договоренности с Хафтаром перехватывает контроль над ключевыми узлами востока Ливии у России. Москва, давно инвестирующая массу ресурсов в те же территории и в тех же людей, но демонстрирующая объективно скромную эффективность своих усилий, теперь рискует в лучшем случае оказаться в тени турецких знамен.

Вытеснит ли Турция Россию из Ливии?

Несмотря на громкие заявления и ускоренные темпы развертывания, Москва по сравнению с Анкарой действует недостаточно быстро и уверенно. Дефицитные ресурсы, которые могли бы значительно усилить российский контингент в Ливии, сейчас в огромных количествах сжигаются в Украине. Поэтому перебросить дополнительную авиацию или бронетехнику в Африку сейчас возможно лишь ценой критического ослабления натиска на условном Донбассе, а в Кремле к такому шагу явно не готовы.

Турция же, напротив, агрессивно наращивает в Ливии все свои возможные активы. Современные БПЛА, инженерные бригады, прямые инвестиции и растущие портфели инфраструктурных контрактов с каждым днем дают ей все новые рычаги влияния на (возможно, теперь уже бывших) российских союзников. Если Россия работает в Ливии (впрочем, как и везде) в основном через неповоротливые государственные структуры и коррумпированных военных советников, то Турция опирается на куда более эффективные и прозрачные связки частных подрядчиков, оборонных концернов, коммерческих и суверенных фондов. Это позволяет ей действовать намного быстрее, гибче и, что самое главное, эффективнее российских конкурентов.

Показательно, что взаимодействие Турции с Хафтаром развивается не только по военной линии, но и по экономической. Так, турецкие частные компании активно подключаются к послевоенному восстановлению восточной Ливии. В 2023–2024 годах фирмы из Турции уже участвовали в реконструкции инфраструктуры на контролируемых ЛНА территориях — например, в восстановлении городов Дерна и Бенгази. В последнем при их участии был построен новый крупный стадион международного класса.

В апреле 2025 года Фонд развития и реконструкции на востоке Ливии во главе с Бельгасимом Хафтаром (еще одним сыном фельдмаршала) подписал 12 контрактов с турецкими компаниями о реализации крупных строительных проектов в Бенгази, Эль-Бейде, Шахате и Тобруке. Через такие инструменты Анкара привлекает лояльность местных элит и населения наглядными выгодами — вложениями в экономику, рабочими местами и восстановлением инфраструктуры.

Российское присутствие в Ливии тем не менее еще остается заметным: ударные дроны, системы ПВО, учебные центры в Сабхе и Бенгази, возможно, пока удерживают Хафтара от радикальных шагов. Однако этого может оказаться недостаточно, чтобы сдержать крепнущую турецкую экспансию.

Весна 2025 года, очевидно, войдет в историю Северной Африки как переломный рубеж в геостратегической расстановке сил. Турция, используя сочетание военных и экономических инструментов, начала активно вытеснять Россию с позиций ключевого партнера и союзника ЛНА. Отвлеченная войной в Украине и ограниченная в ресурсах, Россия, судя по всему, больше не может препятствовать укреплению турецкого влияния в регионе. Гибкая стратегия Анкары, опирающаяся на инвестиции, «мягкую силу» и более равноправное сотрудничество, уже выглядит для окружения Хафтара привлекательнее, чем сугубо военная поддержка со стороны Москвы. А сам Хафтар, маневрируя между внешними покровителями, получает все больше пространства для самостоятельной игры.

Если тенденция сохранится, Восточная Ливия из зоны исключительного российского влияния превратится сперва в арену жесткого турецко-российского соперничества, а затем позиции Анкары в Ливии могут укрепиться окончательно. И тогда Путину придется искать себе новый Тобрук. Или нового Хафтара.