Избранный президент США Дональд Трамп обещает увеличить добычу нефти и снизить цены на топливо. Предлагаемые им меры конкретно в нефтяной отрасли не дадут сокрушительного эффекта для мировых цен и бюджета России, уверен старший исследователь Берлинского центра Карнеги по России и Евразии Сергей Вакуленко. Однако к обвалу стоимости барреля могут привести другие идеи Трампа, а именно обещанное увеличение импортных пошлин. Почти неизбежно последующая за этим большая торговая война с участием Китая вызовет заметное сокращение мировой торговли, уменьшение международных перевозок, экономический кризис и, как следствие, падение цен на нефть.
Дональд Трамп в ходе предвыборной кампании активно использовал лозунг «бури, детка, бури», обещая разрешить добычу в арктическом заповеднике на Аляске, чтобы снизить цены на бензин. А его соратник и бывший госсекретарь Майк Помпео объяснял, что планы гораздо масштабнее: «Это подстегнет экономику США, снизит цены и сократит бюджет военных преступлений Путина». Кроме того, по словам Помпео, Трамп намерен восстановить связи с Саудовской Аравией, «чтобы саудовцы присоединились к США в выдавливании России с мировых энергетических рынков».
Почему меры Трампа в нефтяной отрасли не обрушат цены на нефть
В самой заявленной избранным президентом цели заложено противоречие. Добыча в Америке не может увеличиваться при низких ценах на нефть — средняя себестоимость добычи сланцевой нефти достаточно высока. Эта себестоимость не одно значение, а диапазон — есть точки, где можно бурить скважины, рентабельные при цене $45 за баррель, а есть такие, где доход достижим только при $70 и выше. Если цена высока и есть ожидания высокой цены в дальнейшем, работы начинаются на большем числе участков, а если есть ожидания низких цен, объем бурения сокращается.
Если бы Трамп мог серьезно снизить издержки нефтяников — технические, коммерческие или налоговые, не важно какие, — это повысило бы доходность большего числа потенциальных скважин. Но, в отличие от большинства государств, в США подобное регулирование невозможно. Федеральное правительство довольно мало влияет на издержки добывающих компаний. В США практически отсутствуют специфические налоги на добычу нефти. В других странах, когда правительство хочет стимулировать добычу нефти, оно снижает нефтяные налоги. Но в США нечего снижать.
Разрешение на бурение на Аляске тоже не настолько мощный и, главное, не быстрый стимул. Это не сланцевая нефть, нарастить добычу которой можно за полгода-год при высоких ценах или на ожидании высоких цен. Арктический заповедник — удаленное место, и на то, чтобы развернуть там нефтедобычу, потребуется несколько лет, поскольку сейчас проекты в этом регионе на стадии геологоразведки. Необходимо будет создать промысловую инфраструктуру: дороги, ЛЭП, сеть нефтесборных трубопроводов, построить установку подготовки нефти. Кроме того, потребуется наладить транспортировку — построить промысловый трубопровод до Трансаляскинского магистрального трубопровода. Что называется, осталось начать и кончить.
У экономиста Олега Ицхоки было рассуждение о том, что американская администрация могла бы гарантировать компаниям рентабельность, пообещав, что даже при обвале мировых цен внутренние для них не упадут ниже $80 за баррель в течение года. Но с этой идеей тоже есть проблемы. Год — это слишком мало для американских нефтедобытчиков, если есть предположение, что после цена будет заметно ниже. Скважины все равно не смогут окупиться за один год гарантированно высоких цен, ведь срок их окупаемости — несколько лет.
Кроме того, и Россия способна выдержать год сниженных цен, особенно если будет понимать, что это снижение искусственно. Не говоря уже о том, что Трамп вряд ли решится на подобные меры, это идет вразрез с логикой, философией и этосом американской фискальной и экономической политики, ведь разницу между гарантированной и реальной ценой придется возмещать из бюджета. Утвердить подобные меры в Конгрессе невозможно.
На внешнеполитической арене у Трампа, как ни странно, больше рычагов воздействия, чем на экономику внутри страны. Он прекрасно может угрожать лидерам других государств и подталкивать их к компромиссу. В частности, в 2020 году именно Трамп посадил за стол переговоров Путина и Саудовскую Аравию как раз посреди их ценовой войны.
Трамп пригрозил, что если Саудовская Аравия не будет сговорчивой, то Америка прекратит с ней всяческое военное сотрудничество. Тогда прошло только полгода после атаки хуситов на центры подготовки нефти Абкайк и Xурайс, что вызвало падение добычи у саудитов вдвое, поэтому аргументы Трампа подействовали. Результатом переговоров было майское соглашение об очень заметном сокращении добычи. Трамп сработал брокером, заставив стороны говорить на тему, которая им и так была полезна и интересна.
Однако далеко не факт, что на этот раз Трампу удастся протолкнуть предложенный Помпео вариант объединения усилий США и Саудовской Аравии при условии, что на российскую нефть вместо неработающего нефтяного потолка вводится тотальное эмбарго. Проблема в том, что США и саудовцы не смогут настолько увеличить поставки, чтобы покрыть выпавшие российские 7,5 млн баррелей в сутки (экспорт).
Неиспользуемые добычные мощности Саудовской Аравии сейчас оцениваются примерно в 3 млн баррелей в сутки, еще 1 млн, возможно, есть у ОАЭ. Но эти страны не будут готовы использовать весь свой резерв, и максимально, при достаточно маловероятном сценарии, возможно, предложат 3 млн баррелей в сутки. Допустим, США смогут разогнать добычу и поставить еще 1 млн баррелей в сутки. Это 4 млн баррелей в сутки. Где взять еще четыре миллиона, чтобы не нарушить баланс?
У остальных нефтедобывающих стран потенциал наращивания добычи еще меньше. Предполагается, что добыча будет расти в Гайане и Бразилии, но этот прирост уже учтен, он необходим для покрытия роста спроса и спада добычи в других регионах мира. Даже если предположить, что эмбарго будет не всеобъемлющее и Китай на него не пойдет, то из 7,5 млн баррелей в сутки, которые поставляет Россия на мировой рынок, останется 1,6 млн баррелей в сутки, которые поступают в Китай. Значит, нужно заместить 6 млн, но сейчас этого никак не добиться. Так что эта история не сходится чисто математически.
Кроме того, не надо сбрасывать со счетов интересы Саудовской Аравии, которая, вероятно, не захочет дружить с США против России. Саудовцы прекрасно понимают, что «отъесть» долю рынка у России при помощи ценовой войны практически нереально, поскольку у российской нефти низкая себестоимость добычи. В России довольно дорого наращивать добычу и дорого будет поддерживать добычу на плато в ближайшие годы. Но ей дешево обходится поддержка добычи при медленном спаде производства.
И если Саудовская Аравия придет к покупателю российской нефти и скажет «давайте мы вам продадим дешевле», то российская нефть, скорее всего, упадет в цене еще ниже. В такой ситуации саудовцам проще бороться за долю рынка со сланцевыми и глубоководными добытчиками, которые в основном американские.
Как Трамп все-таки может обрушить цену нефти
Помимо дипломатических инструментов, у Трампа есть инициативы, которые грозят нефтяному рынку, но вовсе не из-за роста предложения, а из-за снижения спроса (отнюдь не из-за энергоперехода). В предвыборной кампании Трампа был еще один блок экономических обещаний — резкое повышение импортных пошлин. Он собирается отменить режим благоприятствования для товаров из Китая, что означает автоматическое повышение пошлин до 40%, но Трамп обсуждал и 60-процентные ставки.
Если новый старый президент США начнет в полной мере воплощать в жизнь свою предвыборную риторику по введению и увеличению импортных пошлин, за этим наверняка последует ответ Китая, который тоже повысит пошлины для товаров из США. Возможно, к этому подключатся и другие страны, ведь Трамп собирается повысить пошлины и для них (примерно до 10%). Реализация этой идеи повлечет глобальные тарифные войны, фрагментацию мировой торговли, что станет колоссальным потрясением для мировой экономики, которое намного превзойдет последствия торговых войн первого срока Трампа.
В итоге мировая торговля сократится, уменьшатся международные перевозки и мир увидит новый экономический кризис. Если вспомнить события столетней давности, то Депрессию 1929–1933 годов сделали мировой и великой именно протекционистские меры, которые наперегонки стали вводить тогдашние крупные экономических игроки. Такие кризисы часто сопровождаются драматическим падением спроса на энергоносители.
Сейчас настолько радикальный сценарий вряд ли возможен, но механизмов для создания кризиса, соразмерного кризису 2008 года, Великой Рецессии, в распоряжении Трампа достаточно, и тогда цены падали почти в четыре раза, хоть и не очень надолго.